Ученые считают, что первым средством для нанесения боевого макияжа была кровь. Кровью животных древние люди обмазывали себя не только перед охотой, но и перед набегом на соседнее племя. И неизвестно, что было первично в этом - создание своеобразной обонятельной защиты от собственного, человеческого запаха или придание себе жуткого, повергающего врагов в ужас вида. Покрытый кровью противника воин демонстрировал свою силу и агрессию – и не только врагу, но и соратникам и себе самому.
Кровавый маскарад
В некоторых племенах Африки, Америки и Океании кровь для подобного страшного украшения воинами использовалась своя собственная. Это символизировало решимость и презрение к боли и смерти, своеобразное «боевое бешенство» - сродни тому, которое демонстрировали берсерки на территории северной Европы. Тацит отмечал, что варвары, которым противостояла римская армия в Британии, специально «мечом расцарапывали себе лица», чтобы казаться страшнее.
Гордость своими ранами и их следами – шрамами – заставляла древних жителей Европы, кельтов, препятствовать их бесследному заживлению. Об этом свидетельствует Теодор Моммзен, описывая кельтов в «Истории Рима»: «Поводом для хвастовства служило все - даже рана, которую нередко намеренно расширяли для того, чтобы похвастаться широким рубцом». Иногда для того, чтобы память о ранении не исчезла, в неопасные раны специально добавляли минеральные красители, подчеркивая их синим, красным или черным цветами. «Подкрасить» рану помогали глина, сажа, охра или угольная пыль. (Возможно, именно так когда-то и произошло зарождение искусства татуировки – от случайного попадания краски в заживающую рану – к целенаправленному нарушению целости кожи с введением красителя).
Синеликие пикты
Одновременно с татуировкой и шрамированием, кельтские племена Европы широко применяли очень разнообразную боевую косметику. Упоминание Тертуллиана: «легион обуздал диких скоттов (шотландцев) и изучил стального цвета рисунки на лицах убитых» - говорит о многом. Татуировки и боевую раскраску своих противников римляне лаконично называли «stigmata Britonium», британские знаки.
Название группы племен, живших на севере Шотландии, данное им римлянами, напрямую с этим обычаем связано – слово «пикты» означает «расписанные», покрытые рисунками. Пикты были не богатырского роста, судя по останкам, найденным в их воинских захоронениях – не выше 170 см. Им было жизненно необходимо придание себе пугающего внешнего вида. Татуировки пиктов изображали их животных-покровителей (тотемы).
Особенно почиталась пиктами для боевого макияжа глина с высоким содержанием соединений меди – малахита и азурита, синеватого или зеленоватого оттенков. Кроме того яркий сине-голубой цвет достигался ими от применения красителя, изготовленного на основе травянистого растения под названием вайда красильная. Синий пигмент вайды мог соперничать яркостью и чистотой тона с дорогим индиго – он был известен людям со времен неолита, позже его назвали «германским индиго» и применяли по всей Европе и даже на Руси для окраски шерсти. Не только пикты, но и другие кельтские воины пугали своей «синюшностью» противников по всей Европе. Цезарь в своих «Записках о Галльской войне» отмечает: «Все британцы красятся вайдой, которая придаёт их телу голубой цвет, и от этого они в сражениях страшней других на вид».
«Мертвенный» оттенок кожи раскрашенных воинов был призван показать врагам отсутствие у них страха перед смертью – раз они уже в какой-то мере «мертвы и посинели». Площадь для нанесения боевой раскраски была немалой: пикты шли в бой практически нагими. Кроме однородного синего фона, пикты наносили на свои тела и лица тотемические символы – изображения животных, птиц и рыб. Популярны были геометрические и спиралевидные узоры, значения которых история пока не знает. Есть версия, что это тоже максимально стилизованные изображения тотемов.
Континентальные кельтские племена, например, багауды чаще применяли оранжевый пигмент для боевой раскраски лиц.
Военный мейк-ап
Противостоявшие синеликим кельтским воинам римляне тоже не были чужды военного макияжа. Правда, применяли они его не в бою, а в победных шествиях, и не во времена Галльских и Британских войн, а на несколько столетий раньше. Участники триумфальных парадов в древнем Риме часто красили свои лица красным, что символизировало бога Марса, чьим атрибутом являлся красный цвет.
Другие северяне – викинги – в расцвете своей эпохи – с IX по XIII вв. – нередко тоже применяли боевую раскраску, но в ней их интересовал больше не тот или иной цвет – они были разнообразны, а графический символ тотемического животного – покровителя рода. Известно, что викинги питали особое пристрастие к красному цвету, нанося его охрой, глиной или кровью.
Современные военные применяют боевую косметику немногим реже, чем их далекие предки. По-прежнему, нанесение боевого макияжа преследует две основные цели: в большей степени маскировка и в меньшей – психическое воздействие на противника. Часто используется сочетание этих целей, для которого ярко-синий цвет не очень подходит: гораздо эффективнее прячет и не менее сильно пугает сочетание серого, коричневого, зеленого и черного в виде специфического «камуфляжного» узора. Разрушая цветовую непрерывность зрительного образа лица человека, боевой макияж позволяет бойцу спецподразделения долго оставаться незамеченным, а выскочив навстречу врагу – напугать и деморализовать его.
В любой компании Степан Павленко был своим парнем. Он мог часами рассказывать смешные анекдоты, брать в руки гитару и петь задушевные песни, танцевать одинаково хорошо лезгинку и цыганочку, шептать на ухо партнерше изысканные комплименты во время вальсов, прекрасно водить машину, удить рыбу и приготовить царский шашлык на лесной поляне. Одевался Степка всегда модно, так, что его нельзя было принять за обыкновенного сельского парня, понимающего без слов проблемы бабы Груни, у которой разлившаяся речка затопила огород, что она выхаживала с марта месяца. Одним словом, Степка был своим парнем всегда и везде, и это радовало его без меры…
Только одно обстоятельство смущало Степку последние пять недель. Это затягивающийся шрам на лбу, который он старательно стал прикрывать отросшим чубом. А на вопросы о происхождении этой дурацкой отметины Степан отшучивался словами: «Шрамы только украшают мужчину», и потом старался сыграть задумавшегося и уставшего от боёв супермена, подперев рукою свой подбородок. От него сразу отставали с вопросами, что Степану было как раз на руку.
А дело было вот в чем. Каждый Новый год с закадычным дружком Тимохой они придумывали себе костюмы, делали «боевой раскрас» и являлись на порог друг к другу, изображая из себя воображаемых героев. В тот раз плохо было только то, что Тимоха-тихоня неожиданно женился и поселился в Ростове в четырёхкомнатной квартире тёщи, которая при сватовстве поставила лишь одно условие: жить вместе, ибо имела одно единственное дорогое чадо… Всё остальное у Софьи Карловны было, она работала заведующей огромной базы более двадцати лет… Павленко решил не нарушать старых обычаев и начал старательно собираться к старому доброму дружбану. В этот раз он решил не раскрашивать себя под индейцев, а просто взял напрокат в уездном театре костюм Мистера Икс, старательно сложил его в новый чемодан, а в другой собрал нехитрые сельские подарки, которые мило и без конца подавала говорливая постаревшая мама… До Ростова было рукой подать, погода была на редкость хорошей, хотя морозец стоял знатный. Добравшись до подъезда почти в десять вечера, он легко попал на площадку первого этажа, поскольку туда входила огромная толпа подвыпивших парней, Степан раскрыл свой чемодан и начал облачаться в атласный костюм. Когда Павленко распахнул накидку и взглянул на себя в отражение окна, то душа его запрыгала от счастья: красота! Узнать его было невозможно, хотя по огромному росту и телосложению друг всё равно радостно скажет: «Ба! Какие люди в Голливуде!!!» Семимильными шагами, предвкушая радость встречи и вкус пива с лещами с Дона, Стёпка почти взлетел на третий этаж и позвонил в дверь…
Сидевшие за столом бывалые торгаши вздрогнули и переглянулись: мы еще кого-то ждём? Софья Карловна заторопилась к входной двери, на всякий случай, вооружившись увесистой скалкой, как обычно. Выглянув в глазок, теща Тимохи никого не увидела. Когда она собралась уже отходить от дверей, раздался настойчивый резкий повторный звонок. Софья, предварительно накинув цепочку, приоткрыла дверь, в которую попытался протиснуться рычащий и страшно загадочный Мистер Икс. Софья Карловна не растерялась, она с размаху припечатала новогоднему наглецу скалкой по голове. За дверью кто-то рухнул. На крики Софьи сбежались гости и дочь с Тимохой. Они тупо стояли возле лежащего Стёпки. Быстро приехавшая милиция сняла с огромного человека маску. Настала очередь съехать по стенке зятю Софьи Карловны… В лежачем окровавленном он каким – то образом сразу узнал близкого друга детства и юности Стёпку…
Рана оказалась довольно глубокой, но, к счастью, не смертельной. Две недели Софья Карловна пекла блинчики, делала домашние котлеты и отвозила в больницу пострадавшему от её рук. Результат не заставил себя ждать…
Софья совсем недавно сшила себе миллионное свадебное платье, сделала тату-макияж, сидит на диете и ежедневно разнообразит список закусок на торжество по случаю предстоящего бракосочетания… Ожидаются грандиозные фейерверки и свадебное путешествие на Мальдивы… От предвкушения такого события гудит торговая мафиозная структура, придумывая дорогостоящие подарки: богатая сорокапятилетняя вдовушка с заметным ростовским положением отхватила себе молодого красивого жениха, не какого-нибудь повесу, а самого Мистера Икса, настоящее имя которого - Степан Павленко.
Опоённый теплом и заботой, а также супер - подарками самой невесты, Степан рассекает по Ростову на шикарном белом «мерсе» в итальянском белом костюме с гаванской сигарой в зубах. Больше всего ему нравятся кожаные белые мокасины. Такой расклад его явно устраивает… Потерять жениха Софья не боится: он у неё меченный. В случае чего, разыщет.
Кельты наносили полученный раствор на голое тело или раскрашивали его оголённые части. Хотя нельзя с полной уверенностью говорить, что кельты были первыми, кто придумал наносить боевую раскраску на лицо - вайда использовалась ещё в эпоху неолита.
Новозеландские маори наносили перманентные симметричные узоры на кожу лица и тела, которые назывались «та-моко». Такая татуировка была крайне важна в маорийской культуре; по «та-моко» можно было прочитать социальный статус человека, но, кроме того, это была попытка сделать «перманентный камуфляж» и одновременно создать прообраз военной формы. В 1642 году Абель Тасман впервые достиг берегов Новой Зеландии и встретился лицом к лицу с местными жителями. В дневниках, сохранившихся с того времени, нет ни слова о том, что ему встречались люди с татуировками на лицах. А экспедиция 1769 года, в составе которой был натуралист Джозеф Бэнкс, засвидетельствовала в своих наблюдения странные и необычные татуировки на лицах местных аборигенов. То есть прошло ещё как минимум сто лет, прежде чем маори стали использовать татуировки.
Североамериканские индейцы использовали краски для нанесения узоров на кожу, которые помогали им, как и в случае с маори, для персонификации. Индейцы верили, что узоры помогут им получить магическую защиту в бою, и цветные паттерны на лицах бойцов помогали выглядеть более свирепыми и опасными
Кроме раскраски собственного тела индейцы наносили узоры на своих коней; считалось, что определённый паттерн на теле лошади защитит её и даст ей магические способности. Некоторые символы означали, что воин выражает уважение к богам или благословлён на победу. Эти знания передавались из поколения в поколение, пока культура не была уничтожена во время захватнических войн.
Подобно тому, как современные солдаты получают награды за свои достижения в военном деле, индеец имел право нанести определённый узор только после того, как он отличился в бою. Поэтому каждая отметка и символ на теле несли важный смысл. Ладонь, например, обозначала, что индеец отличился в рукопашном бою и имеет хорошие навыки ведения боя. Кроме того, отпечаток ладони мог служить оберегом, символизирующим, что индеец будет невидимым на поле боя. В свою очередь, женщина из племени, которая видела индейца-воина с отпечатком руки, понимала, что с таким мужчиной ей ничто не угрожает. Символизм узоров выходил далеко за рамки только ритуальных действий и социальных маркировок, он был необходим как амулет, как телесное плацебо, которое вселяет силу и отвагу в воина.
Важны были не только графические маркеры, но и цветовая основа каждого символа. Символы, нанесённые красной краской, обозначали кровь, силу, энергию и успех в бою, но также могли иметь совсем мирные коннотации - красоту и счастье, - если подобными цветами раскрашивали лица.
Чёрный цвет означал готовность к войне, силу, но нёс больше агрессивной энергии. Чёрным цветом помечали тех воинов, которые вернулись домой после победоносного сражения. Так же поступали и древние римляне, возвращавшись в Рим на лошадях после победы, но они раскрашивали свои лица в ярко-красный цвет, подражая своему богу войны Марсу. Белый цвет означал скорбь, хотя существовало и другое значение - мир. Голубыми или зелёными цветами узоры наносились на самых интеллектуально развитых и духовно просвещённых членов племени. Эти цвета означали мудрость и выносливость. Зелёный цвет тесно ассоциировался с гармонией и силой провидения.
Позже индейцы стали использовать раскраску не только для устрашения, но и в качестве камуфляжа - подбирали цвета раскраски в соответствии с условиями. Цветами «лечили», защищали, готовили к «новой жизни», выражали внутреннее состояние и социальный статус, и, конечно же, раскраску лица и тела наносили в качестве декоративных элементов.
Современная интерпретация боевой раскраски сугубо практическая. Военные наносят чёрную раскраску на лицо под глазами и на щёки для уменьшения отражения солнечных лучей от поверхности кожи, которая не защищена камуфляжной тканью.
В этом материале постараемся поднять основные вехи в истории боевой раскраски , узнать, как её используют сегодня, а также изучить короткую инструкцию по её нанесению.
История возникновения боевой раскраски
Известно, что боевую раскраску использовали ещё древние кельты, которые применяли для этого синий индиго, получаемый из растения вайды красильной. Кельты наносили полученный раствор на голое тело или раскрашивали его оголённые части. Хотя нельзя с полной уверенностью говорить, что кельты были первыми, кто придумал наносить боевую раскраску на лицо - вайда использовалась ещё в эпоху неолита.
Новозеландские маори наносили перманентные симметричные узоры на кожу лица и тела, которые назывались «та-моко». Такая татуировка была крайне важна в маорийской культуре; по «та-моко» можно было прочитать социальный статус человека, но, кроме того, это была попытка сделать «перманентный камуфляж» и одновременно создать прообраз военной формы. В 1642 году Абель Тасман впервые достиг берегов Новой Зеландии и встретился лицом к лицу с местными жителями. В дневниках, сохранившихся с того времени, нет ни слова о том, что ему встречались люди с татуировками на лицах. А экспедиция 1769 года, в составе которой был натуралист Джозеф Бэнкс, засвидетельствовала в своих наблюдения странные и необычные татуировки на лицах местных аборигенов. То есть прошло ещё как минимум сто лет, прежде чем маори стали использовать татуировки.
Североамериканские индейцы использовали краски для нанесения узоров на кожу, которые помогали им, как и в случае с маори, для персонификации. Индейцы верили, что узоры помогут им получить магическую защиту в бою, и цветные паттерны на лицах бойцов помогали выглядеть более свирепыми и опасными.
Кроме раскраски собственного тела индейцы наносили узоры на своих коней; считалось, что определённый паттерн на теле лошади защитит её и даст ей магические способности. Некоторые символы означали, что воин выражает уважение к богам или благословлён на победу. Эти знания передавались из поколения в поколение, пока культура не была уничтожена во время захватнических войн.
Подобно тому, как современные солдаты получают награды за свои достижения в военном деле, индеец имел право нанести определённый узор только после того, как он отличился в бою. Поэтому каждая отметка и символ на теле несли важный смысл. Ладонь, например, обозначала, что индеец отличился в рукопашном бою и имеет хорошие навыки ведения боя. Кроме того, отпечаток ладони мог служить оберегом, символизирующим, что индеец будет невидимым на поле боя. В свою очередь, женщина из племени, которая видела индейца-воина с отпечатком руки, понимала, что с таким мужчиной ей ничто не угрожает. Символизм узоров выходил далеко за рамки только ритуальных действий и социальных маркировок, он был необходим как амулет, как телесное плацебо, которое вселяет силу и отвагу в воина.
Важны были не только графические маркеры, но и цветовая основа каждого символа. Символы, нанесённые красной краской, обозначали кровь, силу, энергию и успех в бою, но также могли иметь совсем мирные коннотации - красоту и счастье, - если подобными цветами раскрашивали лица. Чёрный цвет означал готовность к войне, силу, но нёс больше агрессивной энергии. Чёрным цветом помечали тех воинов, которые вернулись домой после победоносного сражения. Так же поступали и древние римляне, возвращаясь в Рим на лошадях после победы, но они раскрашивали свои лица в ярко-красный цвет, подражая своему богу войны Марсу. Белый цвет означал скорбь, хотя существовало и другое значение - мир. Голубыми или зелёными цветами узоры наносились на самых интеллектуально развитых и духовно просвещённых членов племени. Эти цвета означали мудрость и выносливость. Зелёный цвет тесно ассоциировался с гармонией и силой провидения.
Позже индейцы стали использовать раскраску не только для устрашения, но и в качестве камуфляжа - подбирали цвета раскраски в соответствии с условиями. Цветами «лечили», защищали, готовили к «новой жизни», выражали внутреннее состояние и социальный статус, и, конечно же, раскраску лица и тела наносили в качестве декоративных элементов.
Современная интерпретация боевой раскраски сугубо практическая. Военные наносят тёмную краску на лицо под глазами и на щёки для уменьшения отражения солнечных лучей от поверхности кожи, которая не защищена камуфляжной тканью.
Когда мы смотрим на изображение, мозг обрабатывает огромное количество информации, получаемой от глаз и других органов чувств. Для того чтобы сознание извлекало какой-то смысл из увиденного, мозг разделяет общую картину на составные части. Когда глаз смотрит на вертикальную линию с зелёными пятнами, мозг получает сигнал и идентифицирует это как дерево, а когда мозг воспринимает много-много деревьев - видит их уже как лес.
Сознание склонно признавать нечто как самостоятельный объект только в том случае, если этот объект имеет непрерывный цвет. Получается, что человек имеет гораздо больше шансов быть замеченным, если его костюм абсолютно однотонный. В условиях джунглей большое количество цветов в камуфляжном паттерне будет восприниматься как целостный объект, потому что джунгли буквально состоят из мелких деталей.
Открытые участки кожи отражают свет и привлекают внимание. Обычно, чтобы правильно нанести раскраску, солдаты помогают друг другу перед началом операции.
Блестящие части тела - лоб, скулы, нос, уши и подбородок - окрашиваются в тёмные цвета, а теневые (или затемнённые) области лица - вокруг глаз, под носом и под подбородком - в светло-зелёные оттенки. Кроме лица раскраска наносится и на открытые части тела: заднюю часть шеи, руки и кисти.
Двухцветная камуфляжная раскраска чаще наносится случайным образом. Ладони рук обычно не маскируются, но если в военных действиях руки используются в качестве инструмента общения, то есть служат для передачи невербальных тактических сигналов, их тоже маскируют.
На практике чаще других используются три стандартных типа краски для лица: суглинок (глиняный цвет), светло-зелёный, применимый для всех видов сухопутных войск в районах, где недостаточно зелёной растительности, и глиняно-белый цвет для войск на заснеженной местности.
В разработке защитных красок учитывают два главных критерия: защиту и безопасность солдата. Критерий безопасности означает простоту и удобство использования: при нанесении краски солдатом на открытые части тела она должна оставаться стойкой в условиях окружающей среды, устойчивой к потоотделению и подходить к обмундированию. Раскраска лица не снижает естественную чувствительность солдата, практически не имеет никакого запаха, не вызывает раздражений на коже и не наносит вреда при случайном попадании краски в глаза или рот.
Современные тенденции
В настоящее время существует прототип краски, которая защищает кожу солдата и от тепловой волны при взрыве. Что имеется в виду: в действительности тепловая волна от взрыва длится не более двух секунд, её температура составляет 600 °С, но этого времени хватает, чтобы полностью спалить лицо и сильно повредить незащищённые конечности. Как заявлено, новый материал способен защитить открытую кожу от лёгкого ожога на 15 секунд после взрыва.
